События в Екатеринбурге, разворачивающиеся вокруг строительства храма в сквере, казалось бы, разделили общество на два непримиримых лагеря. Пропагандисты от власти, записавшие протестующих в оголтелых противников религии, уверяют нас, что протест носит исключительно антирелигиозный характер. Иные персонажи, приближенные к той же власти, говорят нам, что протестующие — люди иногородние, купленные, да и вообще бесчестные, что их заботит не сквер или храм, а дестабилизация власти.

Разумеется, это ложь, но мы уверены, что машина пропаганды продолжит очернять екатеринбургскую оппозицию, уводя вектор общественного внимания в другую сторону. Все, что нам остается, — это говорить правду, поэтому мы взяли интервью у наших активистов Станислава Жаркова и Егора Васильченко, непосредственно участвующих в битве за сквер.

Расскажите вкратце, с чего все началось. Ожидали ли вы, что протест против постройки храма приобретет федеральный масштаб?

СЖ: Идея построить храм поверх большей части сквера у театра Драмы очень многих не удовлетворила, и с прошлого года у нас идет мощная и неплохо организованная гражданская кампания за сохранение этого сквера. Активисты задействовали все инструменты: проводили мирные акции, собирающие тысячи человек, писали обращения к депутатам и инициировали референдум. Власть на всех этапах ревностно защищала интересы приближенных к ней крупных бизнесменов: в референдуме отказали под предлогом, что у нас в бюджете не заложено денег. Всячески делали вид, что городская земля горожанам не принадлежит, поставили внаглую этот забор (после протестов забор решили демонтировать — прим. редактора).

Я не ожидал, конечно, что это все вспыхнет до федерального масштаба, потому что недооценил решимость граждан, которые не побоялись снести незаконный забор, и подлость с другой стороны:

олигарх отправил против горожан своих боевых спортсменов, а полиция в первый день бездействовала,

а со второго дня борцов РМК просто заменила Росгвардия и ОМОН.

ЕВ: Началось всё с того, что Козицын захотел построить на месте сквера храм. Он уже пытался сделать это два раза в прошлые годы — на площади Труда и прямо на пруду. Но люди ему не дали. Это довольно известные истории. О самом Козицыне рассказывать развернуто не буду — просто олигарх, которому закон не писан и который скупает и строит очень много всего в центре Екатеринбурга и за его пределами.

После всего этого «штаб» начал проводить акции. Людей на них собиралось не слишком много, а потом случился понедельник — меня в тот день не было в сквере, но я знаю, что людей собралось очень много. Вероятно, их возмутил забор. Никто не ожидал такого, думаю, даже штаб, который призвал людей выходить.

Власть убеждает, что конфликт идет исключительно в рамках религии. Это действительно так?

СЖ: Из того, что я вижу, это гражданский протест, а не антиклерикальный. Он против двух олигархов, которые пытаются захватить общественное пространство, и властей, которые всеми силами продавливают решение им эту землю передать. Против политики РПЦ он в последнюю очередь.

ЕВ: Среди протестующих есть небольшое число гражданских и политических активистов, но большинство — обычные горожане. Думаю, активистов интересует не столько храм, сколько сама ситуация: РПЦ, которая уже много лет застраивает всю страну своими храмами и лезет в образование, решила построить храм на месте сквера, спонсирует все это олигарх, который скупает земли и устраивает стройки как в центре города, так и по всему Уралу, и потворствует этому власть, которую местные жители не избирали, и у которых отобрали право избирать её. Для активистов это комбо из сразу трех врагов, сразу трех проблем современной России. А обычным гражданам не нравится, что в центре города ставят заборы, в большом количестве ходят люди в форме и происходит форменный беспредел с задержаниями и избиениями людей.

Как выглядит митинг изнутри?

ЕВ: Уникальность нашей ситуации в том, что протест происходит на местную тему, он бессрочен и не имеет лидеров. Есть штаб Навального, который просто говорит «выходим к семи» или «в девять включаем фонарики», но всё происходит как-то само, спонтанно. Люди просто приходят в сквер, поют, танцуют, общаются. Можно сказать, что протест стал чем-то вроде вечернего отдыха для горожан. И да, о нем в городе говорят все, совершенно все. Уверен, если бы бюджетникам не запрещали выходить (а им запрещают, поверьте), то людей выходило бы ещё больше.

Либертарианцы на митинге

Насколько активно участвовали либертарианцы в протесте?

СЖ: Либертарианцы участвовали с первого дня, самым активным образом, кто-то из наших был в буквальном смысле в первых рядах во время столкновений. Всю неделю каждый день собирались в сквере.

Почему либертарианцы должны выступать против постройки храма?

СЖ: Либертарианцы, конечно, не обязаны выступать за постройку храма или сохранение сквера.

Наша позиция здесь простая — мы требуем, чтобы при распоряжении городской землей учитывались интересы налогоплательщиков.

ЕВ: Совершенно очевидно, почему либертарианцы должны принимать участие в протесте, - потому что победа в нем означает победу гражданского общества над государством.

Я сам изначально не хотел участвовать в этом протесте, поскольку считал, что либертарианца разборки с «общественной собственностью» касаться не должны. Но сейчас считаю иначе.

Либертарианцам стоит поддерживать этот протест по той же причине, по которой они поддерживают митинги Навального — это протест против беспредела государственной власти, которую захватили преступники в лице Путина и его правительства, против сращивания государства с церковью и против централизации и лишения прав городов и регионов.

То, что происходит сегодня в сквере — это один из этапов возрождения гражданского общества в России.

Михаил Светов предупреждал, что если власть не научится слушать, то придут «новые злые», то есть — протест будет радикализироваться. Как вам кажется, происходит ли радикализация протеста в вашем городе?

ЕВ: Нет, люди не начинают радикализироваться. По крайней мере, конкретно в этом случае.

Насилие на митингах идёт только со стороны полиции. Были взрывы пиротехники и что-то ещё, но это были действия явных провокаторов, словно сигналы для ОМОНа задерживать людей.

В сквере собираются обычные жители, которым насилие и нарушение спокойствия совершенно ни к чему. Максимум, чего они хотят из такого вот «хулиганского», - так это сломать забор, или разрисовать его, потому что он стал символом ограничения их прав.

Думаю, что в ближайшие дни столкновений с полицией быть не должно. Власть начала вести диалог. Но надо понимать, что она лишь осознала, что жителей даже специальные отряды Росгвардии напугать не могут, и поэтому решила лишь сменить тактику, а именно — обмануть всех.

СЖ: Люди в сквере собираются очень разные: там есть как мирные люди, готовые просто собираться, петь песни и зажигать фонарики, так и горячие головы, готовые противостоять полиции и сносить заборы. Столкновения с полицией во всех случаях инициировала полиция, которая выдавливала людей из сквера, хватала, избивала и задерживала без разбору.

Какие у вас ожидания? Построят ли храм, свернул ли стройку, посадят ли людей, проще говоря — что будет дальше?

СЖ: Горожане уже добились приостановления стройки; реакции президента; того, что мэр к ним вышел; переговоров; того, что губернатор выразил готовность рассмотреть другие площадки для строительства. При этом абсолютно все понимают, что это еще не окончательная победа и власти будут пытаться вывернуться всеми способами. Никто не собирается сдавать позиций, но мы будем выходить, пока наши требования не будут выполнены в полном объеме — сквер без референдума застроить не получится.

ЕВ: Понятия не имею, что будет дальше. Сейчас происходит нечто новое в истории российских протестов, и то, что будет дальше, зависит лишь от того, смогут ли люди отстоять себя и право на свой город и не дадут ли власти снова себя обмануть.

Но я надеюсь, что Екатеринбург всё же проявит себя как сильный город, и не даст власти делать в нём всё, что ей заблагорассудится.

В любом случае, я считаю, что людям стоит меньше терзать себя мыслями в духе «нас слишком мало» или «всё уже решено за нас», а делать лишь то, что они считают правильным лично для себя.

Мне не столь важно, победит протест или нет, главное — что я участвую в нём, считаю это правильным и не собираюсь сдаваться. Кому как ни либертарианцам знать, что эгоизм и эгоистические стремления способны сделать жизнь общества лучше.

Здесь всё точно также. И если и здесь люди будут более эгоистичными и более чаще думать о самих себе, о своём достоинстве — тогда наш протест победит, и ещё один шаг на пути к свободной России будет пройден.

Либертарианцы Урала (Екатеринбург, Свердловск): vk и telegram

Интервьюер: Иван Калягин