В немецком языке существует забавное наречие — «Jein». Будучи простым сложением слов «Ja» (да) и «Nein» (нет) оно одновременно означает расплывчатый ответ и нерешительное согласие. Именно такое впечатление оставил один из наиболее острых и противоречивых швейцарских референдумов последних лет: на всенародное голосование в конце сентября, среди прочего, во второй раз был вынесен вопрос о введении электронного удостоверения личности (e‑ID). И, как следовало ожидать от поляризующего характера темы, результат оказался почти паритетным: 50,39 % граждан отдали свои голоса за внедрение системы, а 49,61 % высказались против. При этом разрыв составил всего 21 266 голосов, став свидетельством низкого уровня доверия к цифровому государству с одной стороны и политической поляризации с другой, ведь одни увидели в e‑ID долгожданный шаг к цифровизации швейцарской бюрократии, а другие — начало нового этапа государственного контроля, способного радикально трансформировать границы личной свободы и приватности. И этот раскол выходит далеко за пределы утилитарных споров об удобстве той или иной системы, скорее отражая один из центральных политико-идеологических вопросов современности.

В 2021 году швейцарский народ уже отклонил аналогичное предложение: несмотря на активное лоббирование со стороны бизнеса и государства, «против высказались» 64% избирателей. Тогда основной претензией было то, что частные компании могли бы принять значительное участие в разработке и эксплуатации системы, что создавало закономерные опасения о «торговле данными». Теперь же, согласно новой версии закона, разработка, обслуживание и выдача электронного удостоверения личности должны осуществляться федеральным правительством, которое уже заложило в проект на период с 2024 по 2028 180 миллионов швейцарских франков и сформировало обширную команду экспертов.

Проект предполагает, что каждому желающему гражданину будет выдан цифровой идентификатор, содержащий ключевые персональные данные — имя, адрес, дату и место рождения — то есть виртуальный аналог уже существующего пластикового удостоверения. Декларированной целью является упрощения взаимодействия с государственными структурами, коммерческими организациями и облегчение доступа к услугам с возрастными ограничениями, а администрирование системы, как это обычно принято, возлагается на государство, которое будет нести ответственность за инфраструктуру и выпуск удостоверений.

В этом контексте поддержка инициативы объясняется рядом аргументов: повышение удобства, упрощение бюрократических процедур, борьба с мошенничеством и подделкой удостоверений, а также безопасность данных: конфиденциальность при транзакциях должна достигаться за счёт применения принципа «zero‑knowledge proof», а разработкой программного кода уже — «с применением актуальных знаний криптографии» — занимаются 120 разработчиков правительства.

Например, предполагается, что при покупке алкоголя онлайн достаточно будет подтвердить факт совершеннолетия, не раскрывая остальные данные, будь то дата рождения или имя, что обеспечит приватность пользователя. Тем не менее, эта декларация вызывает обоснованные сомнения в разрозненном лагере противников, которые подчёркивают, что закон содержит широкие формулировки, создавая риск, что если не сразу, то в будущем e‑ID станет универсальным средством идентификации в интернете. Так, в стране уже несколько лет ведутся дебаты о необходимости документального подтверждения возраста при посещении порнографических сайтов, но для имплементации уже назревшего политического решения просто не было инфраструктуры.

Главный аргумент оппонентов сводится к вопросу контроля над данными и политической автономии. Уже сегодня крупные корпорации, такие как Google, Facebook* или LinkedIn, аккумулируют колоссальные массивы личных данных, включая привычки, интересы и местоположение пользователей, зачастую без прозрачного согласия. А свежие примеры утечек данных, как, например, инцидент в Италии летом 2023 года, когда 160 000 сканов паспортов и удостоверений личности оказались в даркнете после хакерской атаки, служат наглядным доказательством уязвимости подобных систем.

Критики подчёркивают, что введение e‑ID создаёт новую централизованную инфраструктуру, которая неизбежно становится привлекательной мишенью для атак и потенциально способствует созданию механизма тотальной слежки.

В частности, так как получить удостоверение будет возможно с помощью селфи в приложении, архитектура предполагает сбор и хранение сканов лиц как минимум пять лет. Другой фактор риска: поступательное размывание добровольности цифровой аутентификации. Эксперты предупреждают, что граждане также привыкнут добровольно делиться данными, как сегодня без раздумий нажимают «принять все куки» и исчезновение анонимных форумов с пёстрым изобилием никнеймов станет лишь вопросом времени. В этом случае опасения усиливаются примером Великобритании, где к 2029 году планируется обязательное введение цифрового удостоверения личности для всех жителей и гостей страны, что ставит вопрос о границах свободного цифрового пространства и утрате права выбора.

Так, по заверениям особенно идейных оппонентов инициативы, открытым остаётся вопрос контроля и распределения власти: любая система, централизованная и подконтрольная государству, неизбежно сталкивается с искушением использовать свои полномочия за пределами заявленных функций. Поэтому принципиально важным остаётся, чтобы e‑ID была децентрализованной, добровольной и подконтрольной независимым структурам, а не превращалась в обязательный инструмент мониторинга и потенциального политического контроля. В том числе из-за подобной риторики, как и в остальной Европе, швейцарские сторонники свободного и анонимного интернета, в частности, местная «Пиратская партия», возникшая во время пандемии коронавируса «Mass-Voll!» и молодёжная организация правой «Народной партии» (SVP), столкнулись с дискурсивной маргинализацией с помощью таких ярлыков, как сторонники теории заговора и правые экстремисты.

Но факты последних недель только усиливают их аргументы. Например, выяснилось, что телекоммуникационная компания Swisscom, которая на 51% принадлежит государству, профинансировала кампанию в поддержку e‑ID на сумму 30 000 франков. Такая практика сразу поставила вопрос о конфликте интересов: государство участвует в продвижении проекта, который впоследствии будет регулировать и

администрировать, хотя в Швейцарии компании, аффилированные с государством, «несут принципиальную обязанность соблюдать политический нейтралитет». На этом основании группа добровольцев подала апелляцию в Федеральный суд.

Швейцарский случай, хотя и показателен, остается региональным выражением более глобального тренда. Многие страны уже внедрили системы цифровой идентичности или готовятся сделать это в ближайшие годы. Так, сегодня во всём мире формируется новая система цифровой идентификации — так называемая «цифровая общественная инфраструктура» (Digital Public Infrastructure, DPI), продвигаемая ЕС, Китаем, Индией и, в меньшей степени, США. И Швейцария лишь пытается запрыгнуть в вагон этого международного поезда — возможно, потому что альтернативы кажутся неубедительными, и форсированная цифровизация сначала сулит экономические выгоды бизнесу, а затем политические — правительству. Одно ясно: конец анонимности в интернете близок, и это политически желаемо почти повсюду, включая такие островки свободы, как Швейцария.

* компания Meta признана «экстремистской» властями РФ

**мнение автора может не совпадать с официальной позицией партии