После мартовских выборов Владимир Путин приступил к формированию нового правительства. Одной из ключевых черт нового состава является беспрецедентное количество ушедших на повышение региональных лидеров: Сергей Цивилёв, бывший губернатор Кемеровской области, стал министром энергетики; Роман Старовойт из Курской области возглавил Министерство транспорта; Антон Алиханов, губернатор Калининградской области, назначен министром промышленности и торговли; Михаил Дегтярев, глава Хабаровского края, теперь министр спорта; а губернатор Тульской области Алексей Дюмин перешёл на позицию помощника президента.

Все эти перестановки — заслуга первого замруководителя Администрации президента Сергея Кириенко, курирующего внутреннюю политику, который с 2016 года придерживается стратегии по привлечению в федеральное правительство так называемых губернаторов-«технократов», обладающих опытом управления, но не успевшие при этом обзавестись политическим авторитетом в глазах элит и избирателей.

Назначение «технократов» происходит без участия общественности и без должного учёта интересов местного населения, что само собой подрывает их политическую легитимность. Приоритет отдаётся «профессионалам-технократам» в ущерб местным политическим фигурам, что приводит к ослаблению политической конкуренции на региональном уровне. Назначенные сверху технократы часто не обладают глубоким пониманием местной специфики, что также снижает эффективность регионального управления и плохо сказывается на институтах местного самоуправления: местное население не ассоциирует себя с ненародными лидерами. Отсутствие политической конкуренции и публичного контроля делает «технократов» менее ответственными перед населением.

В то же время лица, назначаемые на управленческие должности, не всегда могут быть классифицированы как чистые «технократы», несмотря на широкое использование данного термина. Истинный «технократизм», в его классическом понимании, предполагает реализацию конкретных целевых показателей.

На деле же такой подход существенно ограничивает возможности главы региона, поскольку в российской системе власти ключевой капитал губернаторов во время выборов традиционно основывается на неформальных соглашениях и обязательствах с различными элитными группами регионального и федерального уровня.

То есть концепция «технократа» скорее представляет собой просто имиджевую модель, нежели реальную практику: губернатор-«варяг», назначенный в регион, для выполнения «технократических» задач, таких как реализация национальных проектов и обеспечение позитивных социально-экономических показателей, не сможет эффективно действовать без согласованности органов власти и налаженной коммуникации с элитами.

Соответственно, ни один из так называемых «технократов» в действительности таковым не является: каждый губернатор включён в сети федеральных элит и на региональном уровне отстаивает интересы соответствующих федеральных игроков, среди которых — не только Администрация президента.

Назначение губернаторов на министерские должности — это лишь демонстрация сильной включённости всех четырёх губернаторов в федеральные сети влияния: «группа Ротенбергов» определяет кадровую политику в Хабаровском крае и Курской области, «Ростех» — ключевой игрок в Калининградской области. Также достаточно очевидны связи «энергетического олигарха» Тимченко с Цивилёвым в Кемеровской области. Все эти сети обеспечивают не только стабильность, но и предсказуемость карьерного роста внутри российской государственной машины.

Если же говорить о новых губернаторах на освободившихся должностях — три из пяти новых ВРИО происходят из местных элит. Но не стоит радоваться: это, вероятно, обусловлено лишь заинтересованностью Кремля по поддержанию преемственности власти в регионах. Так, Илья Сердюк (Кузбасс), Дмитрий Миляев (Тульская область) и Алексей Смирнов (Курская область) до своего назначения занимали посты первых заместителей ушедших на повышение губернаторов.

ВРИО Калининградской области Алексей Беспрозванных, подобно бывшему губернатору Антону Алиханову, ранее работал в Минпромторге. Также преемственность прослеживается у экс-губернатора Хабаровского края Михаила Дегтярева и его преемника Дмитрия Демешина, которые учились в одной группе по президентской программе и сотрудничали в профессиональной сфере.

Очевидно, что продвижение таких губернаторов на федеральный уровень никак не укрепляет автономию региональных властей, а скорее демонстрирует их лояльность Москве. Вероятно, в дальнейшем тренд на усиление влияния федеральной власти продолжится, что будет выражаться в увеличении числа назначений губернаторов и других региональных руководителей, тесно связанных с федеральными структурами.

Кремль наконец смог выстроить строгую кадровую политику, которая достигла своего пика и научилась самовоспроизводиться. Укрепление федеральных структур за счёт региональных лидеров по замыслу АП должна повысить эффективность исполнительной власти, однако на деле — подрывает принципы региональной самостоятельности, заложенные в федеративную структуру государства.

Всё это открывает новые возможности по усилению бюрократического аппарата и углублению административного давления на регионы, что в свою очередь соответствует общему тренду на ликвидацию локального самоуправления в России.