Восемь лет назад прямо у стен Кремля был застрелен оппозиционный политик Борис Немцов. Его убили выстрелом в спину в самом центре столицы, будто в назидание всем, кто решится выступить против власти Путина и его пособников. Более того, заказчиков убийства даже не стали искать – возможно, потому, что и без того было ясно, что прячутся они за теми самыми стенами, у которых 27 февраля 2015 года не стало Немцова.

Теперь высказанные им всего за несколько часов до смерти в эфире «Эха Москвы» мысли по поводу вооружённого конфликта на Донбассе кажутся сбывшимся пророчеством. То, что большинству граждан России тогда показалось бы преувеличением – сегодня полными крови и боли фотографиями появляется в новостных сводках.

Немцов организовывал Марш Мира, когда многие ещё не понимали, что мир, каким они его знали, уже пошёл трещинами. Он открыто обвинял зачинщиков этого противостояния, когда оно только давало первые кровавые плоды. И сегодня, оглянувшись вокруг, нетрудно ответить на вопрос, кому и зачем понадобилось его убивать.

Когда год назад это противостояние обрело новую, во много раз более жуткую форму, упивавшиеся своей мнимой добродетельностью сторонники путинской «спецоперации» начали как заведённые спрашивать своих оппонентов, «где они были восемь лет». Мол, почему же смерти жителей Донецкой и Луганской областей волновали их меньше, чем смерти людей в Буче или Ирпени?

Не решаясь признаться самим себе, что все эти смерти – на совести одних и тех же людей, тех самых людей, которых год назад они стали так рьяно поддерживать, они попытались переложить весь груз этих преступлений на тех, кто выходил на Марши Мира ещё восемь лет назад.

И сегодня, когда восемь лет исполняется не конфликту на Донбассе, а убийству Бориса Немцова, пришло время спросить их: а где эти восемь лет были они сами? Где были люди, прикрывающиеся «интересами всех русских», когда столь дорогих им граждан пытали в тюрьмах? Когда избивали на митингах? Когда открыто убивали одного оппозиционного политика и травили химическим оружием другого?

И, главное, где они были, когда сотни тысяч дорогих им русских насильно забрали у жён и детей, чтобы без подготовки отправить на поле сражения? Выступили ли они против их смертей, о которых ещё восемь лет назад предупреждал нас Немцов?

Они, скорее всего, ответят молчанием. Молчанием, подобным молчанию вокруг поиска заказчиков политических убийств. Тем молчанием, которым отвечают, когда ответ и без того всем ясен.